Тогда погода была другой. Выпал снег, хрустящий под ногами, местами появилась ледяная корка, из-за которой приходилось ступать очень осторожно, чтобы случайно не упасть. Изо рта вырывались облака пара, а вдыхаемый воздух обжигал легкие. Саша не очень спешила возвращаться «домой». Общежитие, в котором она жила, находилось недалеко от университета, и обычно девушка приходила быстрее, но сегодня ее задержали неотложные дела, занявшие порядочную часть ее свободного времени. Спешить куда-то она не очень хотела: не видела в этом никакого смысла, поэтому передвигалась очень медленно, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на невероятно ясное небо – редкое явление в этом городе, или на покрытую снегом детскую площадку.

Сегодня погода была паршивая настолько, насколько это вообще было возможно. Над городом повис густой туман, из-за которого рассмотреть что-либо на дальнем расстоянии было невозможно. Под ногами противно хлюпал талый снег, смешанный с грязью и песком, которым ранее посыпали лед. Легкие кроссовки, единственная обувь Антона, давно промокли.

Гарри внимательно осмотрелся по сторонам. Его дамы еще не было видно, что, впрочем, было, неудивительно. До того времени, в которое они договорились встретиться, еще было пару минут. Мимо медленно прошли несколько его хороших знакомых, которых Поттер поприветствовал кивком головы. Вспомнился почему-то Святочный бал на четвертом курсе. Гарри, конечно, с тех немного научился танцевать, но все равно ему казалось, что история с танцами может повториться. Парень уставился взглядом в пол, мысленно убеждая себя, что бал и танцы с девушками нисколько не страшнее его прежних приключений.

Сумерки заканчиваются с рассветом. Это негласное правило ночных охотников было неведомо многим молодым вампирам, которых только недавно обратили. Зачем обращать внимание на этих жалких людей, неспособных догадаться, что существует другой мир, мир теней, в котором разрешено все? Зачем, ведь они всего лишь еда для высших существ, которыми, несомненно, являются вампиры? Ими можно управлять, ведь они стадо тварей, жалкий скот. Манипулировать человеком приятно и выгодно и многие молодые вампиры покупались на эту уловку, за что потом и платили. Таких умельцев отлавливали и убивали. Сумерки заканчиваются с рассветом. Настоящий вампир никогда не станет манипулировать человеком для своей выгоды. Существуют более изощренные методы, зачем марать руки о смертных. Но молодняк этого не понимал, даже если знал о существовании этого правила. Главная проблема молодости – самоуверенность. Ты считаешь, что только твое мнение стопроцентно верное и, что там думают и советуют другие, тебя совершенно не волнует. Тебе наплевать на остальных, есть только ты и твои проблемы, требования и остальное, то, что выдает твое сознание. После обращения все проходят стадию эйфории, когда кажется, что ты на вершине мира, что ты самый крутой, круче, чем твои соседи, друзья, родственники. Они ведь не знают о мире теней, а ты знаешь. Они слабы, смертны, а тебе для вечной жизни не хватает всего лишь крови. Остальное тебе не нужно. Некоторым сносит крышу.

Нэнси, тем временем, сдерживая улыбку, неожиданно придвинулась к нему и легко поцеловала в щеку. Гарри почувствовал, что его лицо от этого невинного прикосновения полыхает. Судорожно вздохнув, парень посмотрел на свою спутницу, пытаясь понять, зачем она это сделала. Впрочем, догадаться было не сложно. Толпа зевак, которая все еще наблюдала за ними, изумленно выдохнула. Со всех сторон раздалось еще больше шепотков и смешков, чем прежде.

Ты стоишь на краю, ты хочешь что- то изменить, но ведь сначала нужно сделать первый шаг!
Прыгай! Чего ты только смотришь, как дите неразумное? ©
В зеркале отображается жалкое подобие на насмешливую ухмылку. Левый уголок губ все время пытается опуститься вниз, в то время как правый тянется вверх. В глазах вместо требуемой насмешки можно разглядеть исключительно жалостливо-испуганное выражение. Ты с ужасом наблюдаешь за этим отнюдь не привлекательным зрелищем и понимаешь, что ты безнадежна. Тебе никогда не научиться ухмыляться, так как умеют это некоторые представители Слизерина. Или твоя бабушка. О да, Элизабет Грей уж точно умеет вывести собеседника из себя одной лишь ухмылкой. А ты можешь разве что рассмешить до колик в животе. Конечно, «это все дурная наследственность», как часто говорит бабушка, презрительно кривя губы, смотря при этом в сторону твоей матери. Тебе в такие моменты все время хочется напомнить, что сама миссис Грей не без греха, но это так мелочно, что вызывает отвращение от одной только мысли. Иногда тебе кажется, что если ты это скажешь в лицо бабушке, то окончательно перестанешь уважать себя. И смело сможешь сказать о себе: «Я полное ничтожество».
Правый уголок губ тоже опускается и теперь в зеркале отображается жалкая гримаса, вызывающая глухое раздражение. Хочется разбить это зеркало к Мордредовой матери, чтобы не видеть столь жалкого и ужасающего одним своим существованием зрелища. Ты прикрываешь глаза и несколько раз глубоко вздыхаешь. Давно проверенная методика успокоения нервов как всегда отлично помогает и, открыв глаза, ты видишь в отображении уже абсолютно спокойную девушку, с равнодушным взглядом серых глаз. Ты слегка наклоняешь голову влево, рассматривая свое лицо и пытаясь определить степень твоей привлекательности. Привычное занятие на протяжении последних трех лет. Но, как обычно, терпишь полный крах. Сознание равнодушно отмечает чрезмерную бледность, как следствие недостатка солнечного света, живописнейшие синяки под глазами, как следствие недосыпа, потрескавшиеся тонкие губы – ты постоянно облизываешь их, даже не замечая этого, и так далее. Куча недостатков. Губы кривятся в гротескной усмешке, той самой, что пару минут назад вывела тебя из себя. Ты вспоминаешь, что мама считала тебя очень красивой и постоянно повторяла, что с такой внешностью тебе все позволено. Смешно. Действительно смешно. Неужели она и вправду так думала? Как все-таки наивно. Ты слегка качаешь головой и снова цепляешь на лицо равнодушное выражение. Не время размышлять о подобном.
Ты внимательно осматриваешь себя в зеркале, поправляешь прядь, выбившуюся из косы, в которую собраны твои волосы сегодня. Несколько других прядей все равно не желают занимать положенное им место, и ты кидаешь это гиблое дело. И так, в принципе, неплохо. Бабушка, конечно, не одобрила бы подобного отношения, но этот факт только подогревает желание растрепать прическу еще больше. Ты приглаживаешь мантию, поправляешь галстук, свою маленькую гордость, предмет раздражения Элизабет Грей. Она ведь считает его элементом исключительно мужского гардероба. Ты считаешь своей маленькой победой разрешение носить его.
Последний взгляд на себя в зеркало и ты готова к выходу. Невероятная удача, что в этот туалет на втором этаже никто не заходит. Прекрасное место для того, чтобы побыть в одиночестве, нацепить слетевшую маску, успокоиться. Ты считаешь, что никто не должен видеть других твоих эмоций, кроме равнодушия. Так гораздо спокойней жить. Наверное. Каждый раз, когда ты об этом задумываешься, в разум закрадывается сомнение по поводу подобной тактики. Но ты пытаешься немедленно заглушить подобные мысли, как недостойные к рассмотрению. Ведь так лучше жить? Правда, ведь?
Ты давно хочешь перемен, но отрицаешь этот факт с упорством осла. Наверное, это глупо, но ты не умеешь по-другому. Тебя этому не научили. Так глупо. Так больно. Так сложно переступить через себя. Ведь факты говорят сами за себя. Человек не в состоянии измениться на сто процентов. Только на пять. Какие-то жалкие пять процентов. Слишком мало для успокоения.
Ты поправляешь ремешок сумки и выходишь в пустующий коридор. Огромное счастье, что здесь редко кто бывает. Равномерным шагом, не спеша, направляешься в сторону подземелий. Там тебя ожидает куча презрительных взглядов, но за больше чем шесть лет ты научилась их игнорировать. Это совершенно не трудно. Ты все же уверена, что сможешь много достичь и без влиятельных родственников, самостоятельно. Ты умеешь логически мыслить, знаешь, чего ты хочешь от жизни и приблизительно видишь пути к достижению цели. Разве не это главное?
Ты равнодушно смотришь на стены, на которых висят тяжелые подсвечники. Язычки пламени завораживающе пляшут свой танец. Им уж точно не нужно беспокоиться о своем статусе. Недовольно поджимаешь тонкие губы, рассматривая небольшую трещину в стене. Тебя беспокоит ситуация, что сложилась в магической Великобритании. Ты не уверена, какая сторона победит в предстоящей войне и для тебя это сущий ад – выбрать одну из них. Твой острый ум не в состоянии предсказать столь туманное будущее, но он вполне ясно говорит: если ты хочешь чего-то добиться в своей жизни, ты должна выбрать сторону победителя. До конца войны! Если говорить точнее, прямо сейчас. Нейтральное отношение здесь точно не подойдет, а уж что говорить о неправильном выборе. Голова уже болела от подобных рассуждений, но ты поставила перед собой ясную цель и не собиралась отступать. Не в твоих правилах.
Подойдя к лестнице, ты вспоминаешь, что хотела кое-что уточнить у директора. Конечно, ты знаешь, что профессор Снейп очень занятый человек, и он вполне еще может отсутствовать, но все же хоть какая-то доля вероятности этого события имеется? Возможно, тебе повезет. Ты слегка хмуришься, пытаясь решить этот вопрос для себя, а потом направляешься вверх по лестнице. Время, конечно позднее, но дело не терпит отлагательств. И все же, - думаешь ты, - нельзя было так долго рассматривать себя в зеркале. Тем более что ничего нового ты там не увидела. Ты спешишь, поскольку вряд ли директор будет рад позднему визиту. Вот ты уже в нужном коридоре. Поворот и…
Ты застываешь, слегка прищурив глаза. Ты не веришь своим глазам, поскольку в твоей голове не укладывается столь необдуманное или скорее глупое и безрассудное поведение девушек, проникших в кабинет директора. Ты не успеваешь определить личности этих ненормальных, но прекрасно понимаешь, что они отнюдь не приглашены туда для задушевной беседы за чашечкой чая. Разум выдвигает целую кучу теорий, но ты отметаешь их как не вполне разумные и логичные. Ясно одно: их цель явно преступная и с этим нужно что-то делать. Ты перебираешь варианты, но почему-то столь прекрасный – пойти и сообщить кому надо об увиденном, тебе не кажется привлекательным. Ты останавливаешься на том, чтобы дождаться их выхода из кабинета и как-то проучить. И что сегодня за день?